Водоплавающая птица - у той опять свои правила в прятки играть.
Где по берегам треста или камыш растет - тут ей все равно как в лесу. Без собаки тут охотнику, пожалуй, и делать нечего. В челне-то им тебя далеко видно и слышно. Разве уж сдуру какая утенка к себе подпустит да из-под самого носа выскочит.
Разговор про чистую воду. Тут птице либо улетать надо, не допустив охотника на выстрел, либо под воду уходить и так спасаться.
А и есть же из них, из водоплавающих-то, мастера нырять, - диву даешься!
Живет у нас по озерам птица - чемга называется. Из гагар из мелких. Востроносенькая такая. Так та не то что сама, та и детей своих под воду берет.
Они у ней, как из яйца, так ужи плавать могут.
А устанут - матери на спину повылезут, - она их на себе катает.
попробуй - догони ее в лодке! Как приметит, что ты за ней, сейчас дитенков своих под крылья берет, голову в воду - и нет ее.
Жди, когда выйдет!
Так с дитенками в тресту и уйдет.
Нырковая утка - разные там чернушки, крохоля, турпан, морянка, гоголь - те тоже лолго могут под водой жить: минуту, другую. А все не так, как гагары да чемги.
Ну, а в прятки тоже великие мастера играть, пусть хоть и на чистой воде.
Повстречалась мне одна такая гоглюшка, - я, старик, и то рот разинул.
Втроем мы тот раз в лодке были: двое молодых охотников и я. Я на корме сидел, правил.
Взяли мы несколько уток и уж хотели домой ехать. Да у тресты вылетела гоглюшка, - я ее на лету и сбил.
Сбить-то сбил, а поди ее возьми на воде, - нырять она и с подбитым крылом может.
Молодых моих товарищей задор взял: как это упускать подрангка! И началась у нас тут погоня.
На Боровне это было, на озере. Плеса там широкие. Есть острова. Местами треста из воды поднимается.
Ну, мы, конечное дело, отжимаем гоглюшку подальше от островов да от тресты - на середину плеса.
Один на нос лодки сел с ружьем, курки поднял, чтобы, как только она покажется, сейчас стрелять, пока опять не нырнула. Другой в веслах.
А моя обязанность - как она где вынырнет, сейчас лодку ставить так, чтобы тому с носу удобно стрелять было.
Беда, до чего он хитер, подраненный нырок! Вся-то гоглюшка нам и не показывалась: выставит из воды одну голову, наберет полную грудь воздуха и назад.
Носовой в нее - бах! бах! - двустволка у него. Да куда там! Умудрись-ка, попади ей в головенку. Головенка-то и вся меньше спичечного коробка. Он живо все свои последние патроны расстрелял, а гоглюшка по-прежнему нас по всему плесу водит.
Пересели: теперь тот, что в веслах видел, на носу устроился, - тоже он с двустволкой. А отсраелявшийся в весла сел.
Опять пальба пошла: бах! бах! да бах! бах! - и все мимо!
А жара. У гребца рубаха к телу прилипла: взмок.
И второй стрелок все свои патроны кончил.
- Ну, теперь ты, - мне говорят.
Думаю: "Ладно! Возьму пониже, покажу им, как стрелять-то надо".
- Только, - говорю им, - я отсюда, с кормы. Мне так сподручней.
Приладился половчей, - как раз она тут и выскочила. И даже спинку маленькоо показала.
Я приложился, под нее взял - ббах! Да сам видел: раньше выстрела она под воду ушла. Дробь так дорожкой и прошла над ней по воде.
Ах ты, шут!
Скорей патрон переложил и жду: где теперь объявится? И оба товарища глядят, с воды глаз не сводят.
А вода - ну чистое зеркало! Ни морщинки нигде. Время-то уж подходило к полудню, ветерок улегся.
Глядим в шесть глаз.
Проходит минута, другая, третья... Кто их знает, сколько их прошло: на часы-то ведь не глядели. А только и так понятно: что-то уж больно долго нет гоглюшки.
А уж не показаться ей нам никак невовзможно: по самой середине плеса мы... До любого берега или там тресты добрых полкилометра. Никакой гагаре не донырнуть. А у ней еще крыло подбито.
И кружим мы по плесу, и кружим, - все глаза проглядели.
Нет гоглюшки!
А ведь и быть того не может, чтобы нигде не было. Врешь, где-нибудь полжна же быть! Глядим.
Еще время проходит, - ее все нет.
Товарищи мои молчат.
Потом один говорит:
- Давайте рассуждать спокойно.
Первое: проглядеть ее на такой глади мы втроем не могли? Не могли: раньше ведь каждый раз видели, как голову высовывала.
До берега она донырнуть не могла? Не могла.
Утонуть утка живая или мертвая не может? Никогда не тонет. Разве камень ей на шею привязать. Так где ж она?
Другой говорит:
- Дело ясно: стреляли мы в нее, стреляли - и так дробью ее начинили, что ко дну пошла. Дробь-то свинцовая - тяжелей камня.
Посмеялись.
Жарко, - у меня в горле пересохло.
- Вы, - товарищзам говорю, - глаз с воды не спускайте. Я напьюсь только.
Ружье положил, сам через борт перегнулся.
Перегнулся за борт - и чуть не крякнул!.. И пить не стал: сразу расхотелось... Выпрямился.
- Давай, - говорю, - ребятки, греби к берегу. Обманула нас гоглюшка, - ушла от троих охотников. Так уже, значит, жить ей да жить.
Куда там! Они, конечно дело, и слышать ничего не желают. Нам, говорят, стыд и срам подранка бросать. Да и нельзя так домой, не узнавши, куда она подевалась. Спать не будем от такого вопроса.
Мне что? Я молчу.
Хватило у них терпенья ещю с полчаса дожидаться.
Наконец один и говорит:
- Ну, - говорит, - если уж столько времени не показалась, - значит, ушла. А уж как ушла, - совершенно даже непонятно.
Меня смех разбирает, только виду не подаю.
- А может, - говорю, никуда не ушла? Может, еще покарулисть желаете?
- Да нет, - говорят, - чего уж там.
- Дгомой, куда же больше?
- Так, - говорю, - охотнички дорогие. Выходит, с носом?
Переглянулись между собой и в стороны глаза отвели.
- Выходит, что так, - признались.
- Ну, гребите.
У берега подвел я лодку прямо к тресте.
- Ну, а теперь, - говорю, - глядите, как эта водоплавающая нас умных - провела.
Сейчас весло кладу, за борт свешиваюсь - и вот вам, пожалуйста, двумя руками поднимаю оттуда живую гоглюшку!
У охотников моих глаза на лоб. Я гоглюшку всю оглядел, вижу - крыло у нее маленько только попорчено.
- Ничего, - говорю, - срастется, только крепче будет. Поживет еще, полетает. Нашего брата, охотника, не раз еще в задор введет.
И пустил гоглюшку в тресту.
Она - нырк! - и пропала.
Товарищи мои:
- Ахти! Ахти! Как можно такую добычу из рук выпускать?
И за ружья.
Забыли, что ружья у них пустые.
Так и ушла гоглюшка в тресту.
Навещал я ее после, - с неделю прожила тут, пока не зажило крыло.
Тогда улетела.
Сами скажите: ну как такую умницу не пожалеть было, не отпустить на вольную волюшку?
Ведь пока мы ее по всему плесу искали, она сама к нам поднырнула, под бортом притулилась - да вместе с нами и плавала. Куда мы, туда и она.
Не наклонись я за борт - воды испить, - так бы нам и не догадаться, где она посреди озера от нас схоронилась.
А и сказал бы кто, - не поверили бы, пожалуй.
К О Н Е Ц
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
