В старые времена решил уратюбинский бек поселить людей на границе, чтобы они охраняли его бекство.
"Коканд хочет идти на нас войной, нужно оградить страну, - объявил бек народу. - От каждого из сорока домов пусть пойдёт один здоровый воин с семьёй".
Стали седобородые старейшины селения Ахтунан советоваться:
- Не дать людей - нельзя. Он - бек, сделает с нами, что захочет. Но кто пойдёт? Богатые люди не пойдут. Пусть бедняки идут. Не всё равно, где им жить. И здесь плохо живут, и там плохо.
Собрали денег седобородые по нескольку тенег, кое-чего из одежды, дать тем беднякам, и от каждого десятка домов Ахтунана послали одну семью.
А богачам ничего не делается. Купили бедняков за гроши да и отправили на горе и несчастье.
Один ахтунанский бедняк по имени Назар сам решил поехать с семьей.
"Что у меня тут? - подумал он. - Сад, что ли, свой есть? У перепёлки дома нет, куда ни пойдёт, там и кричит своё "пит-пильдык".
У Назара была семнадцатилетняя дочка Тульганой.
Когда она была ещё маленькая, Назар устроил помолвку Тульганой с Пардабаем - сыном такого же бедняка, как и он сам. Тульганой и Пардабай вместе росли и полюбили друг друга.
"Но как оставить дочь? - думал Назар. - Ведь у Пардабая нет ни одеяла, ни подушек, ничего. Так и быть, пускай Пардабай поживёт, как ему суждено, потерпит, покорится судьбе. Если моей дочери судьба жить в чужой стороне, кто-нибудь и там возьмёт её в жёны".
Поплакала Тульганой, да что поделаешь, против воли отца не пойдёшь.
Выпросил Назар у седобородых двух ишаков, погрузил на них свои старые рваные одеяла да кошмы, забрал семью и пристал к другим переселенцам.
От некоторых родов пустились из Ахтунана в путь и старики и согбенные старухи с восковыми торчащими ушами.
Были и такие, что хотели повидать новые места. Подпоясавшись поверх халатов, они подгоняли чужих ослов с вьюками.
Так шли переселенцы несколько дней. Подошли к чужим рубежам. Войсковые начальники показали в степи место, где жить, приказали не пускать неприятеля и уехали восвояси в Ура-Тюбе.
Бедняки расположились на месте. Кто выкопал в сухой глине себе землянку, кто сделал камышовый шалаш.
Так и жили, пробавляясь ячменными лепёшками да водой.
Прошло два месяца. Тульганой совсем опечалилась. От Пардабая не было никаких вестей.
Вдруг кокандцы пошли войной на Ура-Тюбе.
Уратюбинский бек выступил навстречу. Войска выстроились. Кокандские богатыри выехали с копьями вперёд, и стали вызывать уратюбинцев на поединок.
От уратюбинцев вышел богатырь Алланазар. Поборол многих кокандских силачей.
Тут завязалась общая схватка. Шум, суматоха. Кто убит, кто остался в живых, - ничего не поймёшь.
Поселенцы тоже воевали, показали свою храбрость.
Пока они воевали, дети и женщины попрятались в камыши.
Побоялась остаться в своей землянке Тульганой. "Заметят меня кокандцы и захватят себе в добычу", - думала она. А в камыши тоже далеко не вошла. Страшно стало. Тогда много хищных зверей было.
Так и сидела Тульганой у самого края камышовых зарослей.
Прошло несколько часов. Звуки битвы стихли. Затрубили карнаи, сурнаи. Войска разошлись на свои места.
Успокоилась немного Тульганой, вышла из зарослей, подошла к арыку, умылась, стала пить воду.
Вдруг видит, скачет на коне богато одетый толстый военачальнике в золототканной чалме, с саблей на золотом поясе.
Задрожала от страха Тульганой и, бросилась прятаться в камыши.
Но всадник её заметил и ласково окликнул:
- Не бойся, девушка хорошая, я начальник Суфибек, а тебя как зовут?
- Меня зовут Тульганой.
- Не пугайся. Я ничего непристойного себе не позволю. Целый день я был в битве. Устал, запылился. Хочу руки, ноги помыть, воды попить. Да и время вечерней молитвы подходит. Ты посмотри, девушка, за конём. Потом поговорим с тобой, и я сам отвезу тебя в хорошее место.
Снял Суфибек чалму, сапоги, халат, пояс, оружие, подошёл к воде и стал умываться. Видит Тульганой, Суфибек занят и захотелось ей поозоровать, позабавиться.
Одела она сапоги Суфибека, халат, перетянула талию золотым поясом, на голову надела золототканную чалму.
- Ну, как? Я такой же бек, как вы? - спросила Тульганой.
Суфибек посмотрел на неё и удивился:
- О девушка, да ты молодец, да как стройна! О, да ты настоящая красавица. Но, как бы то ни было, не подобает пропускать молитву. Я помолюсь, а ты смотри за конём.
Начал Суфибек совершать вечернюю молитву.
А Тульганой подумала: "Хочет он с двух сторон получить пользу: сперва он помолится, чтобы не остаться в долгу у аллаха из-за пропущенной молитвы, а потом сделает меня своей добычей. Довольно с него и молитвы".
Словно лихой джигит, вскочила Тульганой на коня; повернула в сторону и поскакала. Подгоняет девушка коня нагайкой, да всё оглядывается.
Пусть она едет, а вы послушайте о Суфибеке.
Суфибек молился и не смотрел по сторонам, чтобы не нарушить благолепия молитвы.
Вот он кончил, провёл руками по лицу, перебрал чётки, опять провёл руками по лицу, поднялся, повернул голову: ни коня, ни оружия, ни девушки.
"Куда она делась? - подумал он. - Озорница-девчонка, любит пошалить. Отвезу её к себе, будет она украшением моего гарема. Не спряталась ли она в камыши".
Суфибек пошёл искать. Все ноги исколол, но так и не нашёл. Побежал босиком на холм. Поднялся, посмотрел кругом, нет ни коня, ни девушки.
Подоткнул Суфибек обе полы халата, бежит туда, бежит сюда, мечется во все стороны. Кого ни встретит - спрашивает и бежит дальше.
Так устал, что и разум потерял. Увидел чесоточную, запаршивевшую козу и спрашивает:
- Эй, коза! Домашняя, чесоточная коза, не проезжала ли Тульганой?
- Мэ-э, - отвечает коза.
Побежал Суфибек дальше, увидел старуху, спрашивает:
- Не проехала ли здесь бедовая девчонка Тульганой. Ох, что она со мной сделала, только не сбивай меня с пути, сатана, иначе плохо тебе будет.
- Нет, - отвечает старуха, - не видела. След затерялся.
Суфибек не знал, куда идти, запыхался, измучился. Стыд и досада мучили его: потерял лошадь, оружие, да ещё и Тульганой упустил из рук.
Пошёл назад Суфибек. Со лба пот льётся, из глаз текут слёзы. Не может он к своим войскам идти в таком жалком виде.
"Как я покажусь им?"
И пошёл он искать пристанища в Мирзачульскую степь.
Пусть себе Суфибек, плача и стеная, идёт по степи, а вы послушайте про Тульганой.
Едет, скачет девушка-озорница на коне. Золотое шитьё на чалме блестит, пояс золотой талию ей стягивает, сабля в золотых ножнах на поясе висит.
Дехкане, сборщики колосьев, завидев джигита на бекском иноходце, с дороги сходили в сторону, низко кланялись, думали:
"Ой, ой, сам бек едет".
Так и скакала Тульганой через степи, через поля, через холмы, проехала Кошбормак, подъехала к городу Джизаку.
У ворот города увидели Тульганой военные начальники.
Подумали они:
"Конь в пене, издалека прискакал джигит, роскошно одет, - это посланец самого эмира бухарского". Подбежали к Тульганой, помогли ей с коня сойти, доложили беку.
Пришёл бек, поздоровался. Повёл к себе, усадил на роскошные ковры, угостил вкусными кушаньями:
- Откуда едете? - спрашивает бек.
- Кокандский бек пошёл войной на уратюбинского бека, - важно отвечает Тульганой. - Я отвёз письмо беку, вот теперь и возвращаюсь.
На другой день, после чая, Тульганой подвели коня, посадили.
Тульганой спешила, гнала коня. Остановилась ненадолго в Янги-Кургане, дальше поскакала. Приехала в селение Ахтунан в самый базар. Удивился народ:
"Зачем эмирский человек приехал и всё осматривает? Что бы это такое случилось?"
Куда Тульганой ни направит коня, все смотрят на неё, пугаются.
Проехала Тульганой через базар. Все глазами её провожают: "Куда поедет этот человек?" Любопытные идут позади, следом.
Проскакала несколько улиц Тульганой и въехала в плохенький дворик бедняка Пардабая.
"Вай, этот Пардабай, несчастный, что-то натворил, - подумали люди. - Эмирский человек, должно быть, узнал. Сейчас Пардабая заберёт, не иначе, в зиндан посадит".
Едва завидел Пардабай в воротах всадника - бросился в сарай.
"Теперь я пропал! - думал он. В сарае зарылся он в самане и лежал, не шевелясь, затаив дыхание: "Может быть, не найдёт и уедет".
- Пардабай дома? - спросила Тульганой мужским голосом и въехала во двор. Вышла из комнаты старуха-мать Пардабая.
- Сынок, - боязливо сказала она, - зачем вам Пардабай? Месяца два как он ушёл в горы жать и собирать колосья. Хочет что-нибудь заработать на своё жалкое пропитание.
Тульганой сошла с коня. Привязала его и зашла в дом.
Задрожала старуха от страха: "Вот-то беда стряслась, - горько думала она. - Видно, слишком хороша и такая наша скудная жизнь!"
Тульганой повесила на колышек пояс и саблю. Потом сняла с себя золототканную чалму Суфибека. Косы рассыпались у неё по плечам.
- Ну, вот! На кого я похожа? - спросила она. Старуха смотрит - перед ней Тульганой.
- О Тульганой, это ты? - обрадовалась старуха и прижала Тульганой к груди.
Потом побежала во двор.
- Эй, Пардабай! Твоя наречённая приехала.
А Пардабай лежит, зарывшись в сено, и думает: "Какая там наречённая. Разве девушки такие бывают? Сбоку сабля повешена, на голове золотая чалма. Нет, мать меня обманывает".
Вошла старуха в сарай, сбросила саман, прикрывавший сына, взяла его за руку.
- Выйди! Посмотри! Вернулось твоё пропавшее счастье - Тульганой, - сказала старушка.
С тех пор, как уехала невеста, у Пардабая руки не брались за работу, а теперь, когда он её увидел, радости его не было конца-краю.
Мать и говорит:
- Вот Тульганой приехала. Есть у тебя несколько грошей? Сходи на базар, чего-нибудь купи. Надо свадьбу устроить, вай, уж эта бедность, ничегошеньки дома нет.
- Мы знаем бедность друг друга. Возьмите лошадь, продайте её на базаре, за сколько пойдёт. А потом купите, что нужно, - сказала Тульганой.
Пардабай обрадовался, сел на лошадь, поехал на конский базар и продал за столько, сколько дали ему.
Купил мяса, сала, ковёр, мягкие подстилки, справил всё, что нужно.
- Пусть все знают, что Тульганой вышла замуж, - решил Пардабай и устроил маленький пир человек на десять.
Вот так они зажили с Тульганой и достигли своего желания.
К О Н Е Ц
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
