Жил один человек по имени Гээнтэй. Имел он жену. Жена его была беременна. Однажды он сказал жене:
– Пойду-ка я посмотреть на Сэлэмэгэ, питающегося, как говорят, железом. А жена и говорит:
– Ну, если мы так будем жить, нам до того места, где Сэлэмэгэ живет, не дойти, по дороге погибнем.
– Пойду! Я, Гээнтэй, что за человек такой, чтобы мне не дойти. Пойду и дойду! – говорит. Жена говорит:
– Ну, если ты все же хочешь идти к Сэлэмэгэ, приготовь дров. За день семь поленниц поставь.
Только шесть поленниц поставил Гээнтэй, жена и говорит:
– Как же ты пойдешь, если у тебя так вот получается? Брось, не ходи. Как же ты пойдешь, если ты такой слабый?
– Пока не схожу – не успокоюсь. Пойду! – говорит муж. – Сделай мне унты.
Сделала. Из одной половины шкуры лося на одну ногу, из другой половины – на другую. Муж говорит:
– Слишком велики! Что это за унты сделала! Обрежь, чтобы поменьше были!
Обрезала. Отправился.
Пришел к одной старухе. Та старуха одной рукой скалу подпирает, другой – просо пересыпает. Сказала старуха Гээнтэю:
– Гээнтэй, куда идешь?
– Я иду к Сэлэмэгэ.
– Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, одной рукой мою скалу подпирай, другой-просо пересыпай!
Попробовал Гээнтэй одной рукой скалу подпирать, другой просо пересыпать, да не смог, из сил выбился. Тогда старуха сказала:
– Если у тебя так получается, как же ты пойдешь к Сэлэмэгэ?
Пошел Гээнтэй. Шел-шел и встретил старика Канда-Мафа.
– Гээнтэй, ты куда идешь?
– К Сэлэмэгэ.
– Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, глотай мою картошку – клубни этого растения.
Не смог. Не проглотил. Отправился дальше. Шел-шел Гээнтэй и набрел на след. Широко кто-то шагал.
И унты у того большие. Попробовал было Гээнтэй так же шагать-не может, ступать след в след не может. Пошел дальше.
Шел, шел, далеко ли, близко ли шел, увидел какое-то жилье. Дошел до него. Вошел. Сидит там одна старуха – мать Сэлэмэгэ. Вошел Гээнтэй, а старуха раскалила железо на огне. Железо ее докрасна раскалилось. Раскалив, хочет дать его Гээнтэю:
– На, согрейся грелкой моего сына! Гээнтэй не стал.
– Не буду, – говорит.
Взяла мать Сэлэмэгэ это железо, разгрызла зубами и прыснула Гээнтэю в лицо. Все лицо у него обгорело и сморщилось.
Вечером пришел домой Сэлэмэгэ. Принес убитых медведей. Одного принес, привязав к поясу, другого-взяв в охапку. Того, которого нес в охапке, бросил Гээнтэю, а Гээнтэй – шлеп! – уронил его наземь. Бросил медведя Гээнтэй Сэлэмэгэ обратно. Высоко вверху поймал медведя Сэлэмэгэ и снова бросил Гээнтэю. Шлеп! – уронил наземь Гээнтэй.
Сэлэмэгэ говорит:
– Ну, Гээнтэй, давай состязаться в быстроте! Начали они свежевать медведей. Сэлэмэгэ уже сдирает шкуру, а Гээнтэй еще только вспарывать начинает. Сэлэмэгэ уже окорока отнял, Гээнтэй только шкуру начал снимать. Сэлэмэгэ свой котел на огонь поставил-мясо варить. Когда тот ставил свой котел на огонь, Гээнтэй еще только начинал отнимать окорока. Мясо на куски разрезал Сэлэмэгэ, а Гээнтэй тушу на куски едва кончил разнимать. Сэлэмэгэ свой котел снял, начал есть. Когда Сэлэмэгэ уже есть начинал, Гээнтэй только ставил свой котел на огонь. Сэлэмэгэ уже есть кончает, а Гээнтэй все еще варит. Сэлэмэгэ уже есть кончил, а Гээнтэй только снял свой котел и принялся за еду.
Много спустя после того, как кончил Сэлэмэгэ есть, принялся за еду Гээнтэй. Почти всю ночь ел, тогда как товарищ его давным-давно кончил.
Наконец кончил и Гээнтэй. Легли спать. Утром встали. Сэлэмэгэ и говорит Гээнтэю:
– Ну, Гээнтэй, что бы нам такое найти подходящее? На игрище тебя вести – напрасное дело, лучше ты у меня на вешалах, где вялят рыбу, будешь ворон пугать.
Натыкали в язык Гээнтэю иголок, привязали ему к рукам молоток и отнесли на вешала:
– Прилетят вороны клевать, так ты молотком тук-тук, тук-тук – постукивай, отпугивай их.
После этого много времени прошло. Жена Гээнтэя в отсутствие мужа родила ребенка. Крепкого мальчишку родила. Вот начал сын Гээнтэя ползать, начал ходить. Прошло много времени, и стал он большой. Однажды спрашивает сын Гээнтэя у своей матери:
– Мама, был у меня отец или нет?
– Был, был, – сказала мать.
– Мама, а как звали моего отца? А мать ему так говорила:
– Нельзя, грешно его имя произносить, ведь отец твой, наверное, умер. Ребенок заплакал. И тогда мать сказала:
– Твоего отца звали Гээнтэй.
Узнал он, как звали отца. Обрадовался. Гээнтэй, Гээнтэй, Гээнтэй! – твердил, бегая взад и вперёд. Гээнтэй, Гээнтэй... – бух! – и упал мальчуган. Упал и забыл, как звали отца. Пошел опять к матери, заплакал:
– Мама, как звали отца? Я забыл.
– Грешно, дитя мое, грешно, грешно, ведь он, наверное, умер и поэтому не возвращается.
Заплакал:
– Я хочу знать, как звали отца.
– Его звали Гээнтэй, Гээнтэй, – сказала мать.
Так вот и вырос мальчик. Начал ходить в тайгу на охоту.
– Мама, сделай мне унты!
Ну что же, сделала ему мать унты. На одну ногу – полшкуры, полшкуры – на другую. Вышла одна пара. Надел он унты.
– Ай-ай, ну и маленькие же, – говорит. – Ты надставь-ка, чтобы побольше были.
Надставила. Снова надел их сын. Отправляется. Мать пошла посмотреть, как ее сын пойдет. Провожая, сказала:
– Тот, кто твоим отцом был, посильнее тебя был. А сын говорит:
– Ладно; хоть я и слабый, пойду к отцу. Пошел.
Пришел к старухе. А старуха одной рукой скалу подпирает, другой – просо пересыпает.
– Тугума, ты куда идешь?
– По следам отца иду, – говорит. Тогда старуха сказала:
– Ну, если ты идешь по следам отца, одной рукой мою скалу подпирай, другой-просо пересыпай.
Одной рукой он скалу подпирал, другой-просо пересыпал. Так подпирал, что скривилась старухина скала.
Тогда старуха сказала:
– Тугума, твой отец был посильнее тебя, ты послабее его. Отправился Тугума. Шел-шел и пришел к старику Канда-Мафа.
– Тугума, ты куда идешь?
– Иду по следам отца.
– Ну, Тугума, – сказал Канда-Мафа, – если ты идешь по следам отца, глотай дедушкину картошку!
Проглотил. Канда-Мафа сказал:
– Твой отец был посильнее тебя, ты послабее его.
Отправился дальше. Шел-шел и набрел на след. Шаги широкие, унты большие были. И кто-то в маленьких унтах пробовал было так же шагать, да не мог ступать след в след. Это он следы своего отца увидел. А те широкие шаги и большие унты-следы Сэлэмэгэ. Попробовал Тугума шагать по следам Сэлэмэгэ. Так шел. Дошел до какого-то жилья. Сидит там одна старуха. Когда он вошел в дом, старуха спросила:
– - Тугума, куда идешь?
– Я к твоему сыну пришел, – говорит. – А вы про моего отца ничего не знаете?
– Не знаем, – говорит.
Мать Сэлэмэгэ раскалила железо. Докрасна раскалилось.
– На, Тугума, согрейся грелкой моего сына!
Подала. Разгрыз Тугума, хруп-хруп-хруп, разгрыз и прыгнул в лицо матери Сэлэмэгэ. Все лицо у нее обгорело и сморщилось.
Вечером и Сэлэмэгэ пришел домой. Двух медведей убил. Одного принес, привязав к поясу, другого-под мышкой. Бросил он Тугуме своего медведя. А Тугума высоко вверху поймал его. И вот, сидя, бросил обратно Сэлэмэгэ. А Сэлэмэгэ-шлеп! – уронил наземь своего медведя. Снова бросил Тугуме. А тот даже сидя поймал, высоко вверху поймал.
Сэлэмэгэ говорит:
– Ну, освежуем по одному. Посостязаемся в быстроте. Тугума быстро освежевал, шкуру содрал. А Сэлэмэгэ едва-едва начинает шкуру сдирать. Тугума уже разрезал на куски, котел свой на огонь поставил. А Сэлэмэгэ только еще начал отнимать окорока. Тугума поел и кончил. А Сэлэмэгэ только долго спустя управился.
Наступила ночь. Легли спать. Лег Сэлэмэгэ и думает:
«Этого-то, пожалуй, можно и на игрище свести». Утром встали, поели и начали одеваться. Сэлэмэгэ говорит:
– Мы с тобой на игрище пойдем. Пошли. Шли, шли. Сэлэмэгэ и говорит опять:
– Если ты сильный – не умрешь, а если слабый – умрешь.
Дошли до лезвий секир, воткнутых на игрище в землю лезвиями вверх. Тугума подошвы своих унтов слюной смочил-помазал. Стали перескакивать. С одного лезвия секиры на другое стали перескакивать. Побежали, до копий-рогатин добежали, остриями вверх воткнутых. Стали перескакивать. У Сэлэмэгэ из ног кровь потекла, а ноги Тугумы – ничего, крови нет. Так, перескакивая, добрались до острых кривых ножей для строгания. Упал Сэлэмэгэ, наткнулся на острие и тут же умер. А Тугума-ничего, ведь сильный человек он был.
Пошел Тугума к матери Сэлэмэгэ. Стал искать своего отца. Где-то тук-тук, тук-тук-постукивает. Вышел на улицу. Смотрит на вешала: сидит человек. А к его рукам молоток привязан.
Тугума его в дом Сэлэмэгэ принес. Отвязал привязанный к рукам молоток и спрашивает:
– Как тебя зовут? Кто ты? – говорит.
– Хал-хал, – отвечает.
Раскрыл Тугума ему рот, а там множество иголок понатыкано. Вытащил иголки, спрашивает:
– Кто ты такой?
– Я Гээнтэй.
– Ведь ты же мой отец! Я твой сын, – говорит Тугума.
Съели они запасы Сэлэмэгэ. Положил Тугума отца в свою охотничью сумочку, что носят на поясе, и отправились они домой.
Шел-шел Тугума и дошел до старика Канда-Мафа.
Канда-Мафа говорит:
– Нашел ли своего отца?
– Нашел, – говорит.
– Отдай, Тугума ты мою картошку.
Тот выплюнул. Отправились дальше. Пришли к старухе.
– Хорошо ли ходил, Тугума?
– Хорошо.
– Нашел ли своего отца?
– Нашел.
– Поправь мою скалу. Поправил Тугума скалу. Пришли к матери.
– Сынок, хорошо ли ты ходил?
– Хорошо.
– Отца своего разыскал ли?
– Разыскал, – говорит.
И вытащил его из своей сумки. Получила она своего старика обратно. Все.
К О Н Е Ц
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
