Дошло до меня также, – начала новую сказку Шахразада, – что один купец по имени Омар имел трех сыновей, старшего из которых звали Салим, младшего – Джудар, а среднего – Селим, и воспитывал их, пока они не сделались мужчинами. Но он любил Джудара больше, чем его братьев, и когда тем сделалось ясно, что он любит Джудара, их взяла ревность, и они возненавидели Джудара. И их отцу стало ясно, что они ненавидят своего брата. А отец их был стар годами, и испугался он, что, когда он умрёт, Джудару достанутся тяготы из-за его братьев. И он призвал нескольких людей науки и сказал: «Подайте мне мои деньги и материи!» И когда ему подали все его деньги и материи, он сказал: «О люди, разделите эти деньги и материи на четыре части, согласно постановлениям закона».
И имущество разделили, и отец дал каждому сыну долю и долю взял себе и сказал: «Вот моё имущество, я разделил его между ними, и для них не осталось ничего ни у меня, ни друг у друга, и когда я умру, между ними не возникнет разногласия, так как я разделил наследство при жизни. А то, что я взял себе, будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе этим, чтобы прожить…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот седьмая ночь.
Когда же настала шестьсот седьмая ночь» Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купец разделил свои деньги и материи на четыре доли и дал каждому из своих трех сыновей долю, а четвёртую долю взял себе и сказал: „Эта доля будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе ею, чтобы прожить.
А потом, через малое время, отец умер, и ни один из братьев не был доволен тем, что сделал их отец Омар, и все требовали прибавки от Джудара, говоря ему: «Деньги нашего отца у тебя!»
И Джудар с братьями принёс жалобу судьям, и пришли мусульмане, которые присутствовали во время дележа, и засвидетельствовали то, что знали, и судья не позволил братьям притеснять один другого. И Джудар потерял часть денег, и его братья из-за тяжбы тоже потеряли, и они оставили его на время, но потом снова начали строить козни. И Джудар понёс на них жалобу судьям, и они опять потеряли много из-за судей, и братья до тех пор искали управы друг на друга у одного притеснителя за другим и теряли деньги, пока не скормили всех своих денег притеснителям и все не стали бедняками. И затем братья Джудара пришли к матери и стали над ней смеяться и отняли у неё деньги, и побили её и выгнали. И она пришла к своему сыну Джудару и сказала ему: «Твои братья сделали со мною то-то и то-то и взяли мои деньги!» – и стала проклинать их. И Джудар сказал: «О матушка, не проклинай их, Аллах воздаст каждому из них за их дела. Но я, о матушка, сделался бедняком, и мои братья тоже бедняки; тяжба заставляет терять деньги, а мы с ними много раз тягались перед судьями, и это не принесло нам никакой пользы, напротив, мы все потеряли, что оставил нам отец, и люди опозорили нас из-за наших препирательств. Неужели я стану ещё раз тягаться с ними по этому делу и мы подадим жалобу судьям? Этого не будет! Ты станешь жить у меня, и я оставлю тебе лепёшку, которую ем, а ты молись за меня, и Аллах наделит и меня и тебя. Оставь их – они потерпят от Аллаха за свои дела – и утешайся словом сказавшего:
Обидит если глупец тебя, оставь его
И жди поры удобной для отмщенья.
В стороне держись от обиды гнусной, – когда б гора
Обижала гору, обидчик был бы сломлен.
И он принялся успокаивать свою мать и уговаривать, и та согласилась и осталась у него. И Джудар взял сеть и стал ходить к реке и прудам и каждый день он шёл куданибудь, где плескалась вода. И один день он зарабатывал десять, другой – двадцать, а третий – тридцать и тратил деньги на свою мать, и хорошо ел, и хорошо пил. А у его братьев не было ни ремесла, ни купли, ни продажи, и вошло к ним поражающее и уничтожающее и бедствие постигающее. А они уже сгубили то, что отняли у матери, и оказались в числе несчастных нищих голодранцев. И иногда они приходили к матери и унижались перед ней и жаловались на голод, а сердце матери жалостливо, и она кормила их чёрствым хлебом, и если у неё было вчерашнее варево, она говорила: «Ешьте скорей и уходите раньше, чем придёт ваш брат; для него будет нелегко видеть вас, и это ожесточит его сердце против меня, вы опозорите меня перед ним». И братья торопливо ели и уходили.
И вот однажды они пришли к матери, и та поставила перед ними варево и хлеб, и они стали есть, и вдруг вошёл брат Джудар. И мать смутилась, и ей сделалось стыдно, она испугалась, что он на неё рассердится, и склонила голову к земле со стыда перед своим сыном, но Джудар улыбнулся братьям в лицо и сказал: «Простор вам, братья! Благословенный день! Как случилось, что вы меня посетили в этот благословенный день?» И он обнял их выказал к ним любовь и сказал: «Я не думал, что вы оставите меня тосковать, не придёте ко мне и не взглянете на меня и на вашу мать». И братья ответили: «Клянёмся Аллахом, о брат наш, мы стосковались по тебе, и нас прежде удерживал лишь стыд из-за того, что у нас с тобой случилось, но мы очень раскаивались. Это дело шайтана, прокляни его Аллах великий, и нет нам благословения ни в ком, кроме тебя и нашей матери…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восьмая ночь.
Когда же настала шестьсот восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар пришёл домой и увидел своих братьев, он сказал им: „Добро пожаловать! И воскликнул: „Нет мне благословения ни в ком, кроме вас. А его мать сказала: „О дитя моё, да обелит Аллах твоё лицо, и да умножит Аллах твоё благосостояние! Ты самый великодушный, о дитя моё! – „Добро вам пожаловать! – сказал Джудар. – Оставайтесь у меня – Аллах великодушен, добра у меня много.
И он помирился с братьями, и те провели у него ночь и поужинали с ним, а на следующий день они позавтракали и Джудар взял сеть и вышел через ворота дающего победу. А его братья ушли и пропадали до полудня и пришли, и мать подала им обед, а вечером пришёл их брат и принёс мясо и зелень. И они провели таким образом месяц, и Джудар ловил рыбу и продавал её и тратил деньги на мать и братьев, а те ели и забавлялись. И случилось в какой-то день, что Джудар понёс сеть к реке и кинул её и потянул, и сеть поднялась пустая, и тогда он забросил её во второй раз, и она опять поднялась пустая. И Джудар сказал про себя: «В этом месте нет рыбы!» И перешёл в другое место и закинул там сеть, и она поднялась пустая, и тогда он перешёл в другое место и переходил с утра до вечера, но не поймал даже маленькой рыбёшки. «Чудеса! – воскликнул он. – Рыба, что ли, в реке вышла, или этому другая причина?»
И он взвалил сеть на спину и пошёл назад, огорчённый и озабоченный, неся заботу о братьях и о матери и не зная, чем накормить их на ужин. И он проходил мимо пекарни и увидел, что люди толпятся за хлебом и в руках у них деньги, но хлебопёк не обращает на них внимания. И он остановился и вздохнул, и хлебопёк сказал ему: «Простор тебе, Джудар! Тебе надо хлеба?» И Джудар промолчал, а хлебопёк молвил: «Если у тебя с собой нет денег, бери хлеба вдоволь, тебе будет отсрочка». – «Дай мне на десять полушек хлеба», – сказал Джудар. «Возьми ещё и эти десять полушек, – молвил хлебопёк, – а завтра при неси мне на двадцать рыбы». – «На голове и на глазах!» – ответил Джудар и, взяв хлеб и десять полушек, купил на них кусок мяса и зелени. «Завтра владыка облегчит мою беду», – подумал он и пошёл в своё жилище.
И его мать сварила кушанье, и Джудар поужинал и лёг спать. А на другой день он взял сеть, и мать сказала ему: «Садись, позавтракай». И он ответил: «Завтракай ты с братьями». И ушёл к реке. И он закинул сеть в первый раз, и во второй, и в третий, и переходил с места на место, и делал это до послеполуденного времени, но ему ничего не попалось. И тогда он поднял сеть и пошёл, огорчённый. А у него не было другой дороги, как мимо хлебопёка. И когда Джудар подошёл, хлебопёк увидел его и отсчитал ему хлеб и серебро и сказал: «Подойди, бери и ступай! Нет сегодня – будет завтра». И Джудар хотел извиниться перед ним, но хлебопёк сказал: «Иди, извинений не нужно, если бы ты что-нибудь поймал, улов был бы с тобой. Когда я увидел тебя ни с чем, я понял, что тебе ничего не досталось, а если тебе и завтра ничего не достанется, приходи, бери хлеба и не стыдись, тебе будет отсрочка».
И в третий день Джудар ходил по прудам до послеполуденного времени, но не поймал ничего, и тогда он пошёл к хлебопёку и взял у него хлеб и серебро. И он делал так семь дней подряд, а потом расстроился и сказал себе: «Пойду сегодня к пруду Каруна» [498].
И он хотел закинуть сеть и не успел опомниться, как приблизился к нему магрибинец [499], ехавший на муле, и был он одет в великолепную одежду, а на спине мула лежал вышитый мешок, и все на муле было вышито. И магрибинец сошёл со спины мула и сказал: «Мир тебе, о Джудар, сын Омара». И Джудар ответил: «И тебе мир, о господин мой, хаджи». – «О Джудар, – сказал магрибинец, – у меня есть к тебе просьба, и если ты меня послушаешься, то получишь большие блага и станешь по этой причине моим другом и исполнителем моих желаний». – «О господин мой хаджи, – ответил Джудар, – скажи мне, что у тебя на уме, я тебя послушаюсь и не стану тебе прекословить». «Прочитай „Фатиху!» [500] – сказал магрибинец. И Джудар прочитал с ним «Фатиху», а потом магрибинец вынул шёлковый шнурок и сказал Джудару: «Скрути мне руки и затяни шнурок покрепче, и брось меня в пруд, и подожди немного, и если увидишь, что я высуну из воды поднятую руку, прежде чем покажусь весь, накинь на меня сеть и вытащи меня поскорее; если же ты увидишь, что я высунул ногу, знай, что я мёртв и оставь меня. Возьми тогда мула и мешок и пойди на рынок купцов; ты найдёшь там еврея по имени Шамиа, которому отдашь мула, а он даст тебе сто динаров. Возьми их, скрывай тайну и уходи своей дорогой».
И Джудар крепко скрутил магрибинца, а тот говорил ему: «Стягивай крепче. – И потом он сказал: – Толкай меня, пока не сбросишь в пруд». И Джудар толкнул его и сбросил. И магрибинец погрузился в воду, а Джудар постоял, ожидая его, некоторое время, и вдруг высунулись ноги магрибинца. И Джудар понял, что он умер, и взял мула и, оставив магрибинца, отправился на рынок купцов. Он увидел, что тот еврей сидит на скамеечке у входа в кладовую, и когда еврей увидел мула, он воскликнул: «Погиб человек! Его погубила одна лишь жадность», – сказал он потом и, взяв у Джудара мула, дал ему сто динаров и наказал ему хранить тайну, и Джудар взял динары и пошёл. Он забрал у хлебопёка сколько ему было нужно хлеба и сказал: «Возьми этот динар». И пекарь взял динар и сосчитал, сколько ему приходится, и сказал: «У меня остаётся для тебя хлеба ещё на два дня…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девятая ночь.
Когда же настала шестьсот девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда хлебопёк подсчитал с Джударом плату за хлеб, он сказал ему: „У меня для тебя осталось с динара ещё на два дня хлеба.
И Джудар пошёл от него к мяснику и дал ему другой динар и, купив у него кусок мяса, сказал: «Оставь остаток с динара у себя на счёту», взял зелень и ушёл. И он увидел, что его братья требуют у матери чего-нибудь поесть, а та говорит:
«Потерпите, пока придёт ваш брат, у меня ничего нет», – и вошёл и сказал: «Берите, ешьте!»
И братья набросились на хлеб, точно гули, а Джудар отдал матери оставшееся золото и сказал: «Возьми, матушка, а когда придут мои братья, дай им денег, чтобы они купили себе поесть в моё отсутствие».
И он проспал ночь, а наутро взял сеть и пошёл к пруду Каруна, и остановился, и хотел закинуть сеть, и вдруг приблизился другой магрибинец, верхом на муле, ещё более нарядный, чем тот, что умер, и с ним был седельный мешок, а в мешке две шкатулки, и в каждом кармане по шкатулке.
«Мир тебе, о Джудар», – сказал магрибинец. И Джудар ответил: «И тебе мир, о господин мой хаджи!» И магрибинец спросил: «Приезжал ли к тебе вчера магрибинец верхом на таком же муле, как этот?» И Джудар испугался и стал отрицать и сказал: «Я никого не видел» (он боялся, что магрибинец спросит, куда он поехал, а если Джудар ответит, что он утонул в пруде, – магрибинец, может быть, подумает, это он его утопил! – и ему осталось только отрицать).
«О бедняга, – сказал магрибинец, – это мой брат, и он опередил меня».
«Я ничего не знаю», – сказал Джудар, и магрибинец спросил его: «Разве ты не связал его и не бросил в пруд и он не говорил тебе: „Если высунутся мои руки, набрось на меня сеть и вытащи меня поскорее, а если высунутся мои ноги, я буду мёртв, а ты возьми мула и отведи его к еврею по имени Шамиа, и он даст тебе сто динаров? И высунулись его ноги, и ты взял мула и отвёл его к еврею, и тот дал тебе сто динаров?» – «Если ты это знаешь, зачем же ты меня спрашиваешь?» – сказал Джудар. И магрибинец ответил: «Я хочу, чтобы ты сделал со мною то же, что сделал с моим братом».
И он вынул шёлковый шнурок и сказал Джудару:
«Свяжи меня и брось в пруд, и если со мной случится то же, что с моим братом, возьми мула, отведи его к еврею и возьми у него сто динаров». – «Подходи», – позвал его Джудар. И магрибинец подошёл, и Джудар связал его и толкнул, и тот упал в пруд и погрузился в воду. И Джудар подождал немного, и показались ноги, и тогда Джудар воскликнул: «Он умер в несчастии. Если захочет Аллах, ко мне будут каждый день приезжать магрибинцы, и я стану их связывать, и они поумирают, а мне хватит с каждого мёртвого по сто динаров».
И он взял мула и пошёл, и когда еврей увидел его, он сказал: «И этот тоже умер!» И Джудар отвечал: «Пусть живёт твоя голова!» – «Вот воздаяние жадным», – сказал еврей и, взяв у Джудара мула, отдал ему сто динаров. И Джудар взял их и отправился к матери и отдал ей деньги. И мать спросила его: «О дитя моё, откуда у тебя эти деньги?» И Джудар рассказал ей, и она молвила: «Ты больше не пойдёшь к пруду Каруна: я боюсь за тебя из-за магрибинцев». – «О матушка, – сказал Джудар, – я бросаю их в пруд только с их согласия. Что же мне делать! Вот ремесло, которое приносит нам каждый день сто динаров, и я быстро возвращаюсь домой. Клянусь Аллахом, я не брошу ходить к пруду Каруна, пока не исчезнет след магрибинцев и никого не останется из них».
И на третий день он пошёл и остановился, и вдруг подъехал магрибинец верхом на муле и с мешком, и он был одет ещё наряднее, чем два первые.
«Мир тебе, о Джудар, о сын Омара», – сказал он. И Джудар подумал: «Откуда они все меня знают?» А потом он ответил на приветствие, и всадник спросил: «Проезжали ли в этом месте магрибинцы?» – «Двое», – ответил Джудар. «Куда они направились?» – спросил всадник. И Джудар ответил: «Я их связал и сбросил в этот пруд, и они утонули, и для тебя исход будет такой же». И магрибинец засмеялся и сказал: «О бедняга, у всякого живущего своя судьба!» И он сошёл с мула и сказал: «О Джудар, сделай со мной то же, что ты сделал с ними». – И вынул шёлковый шнурок, а Джудар сказал: «Выверни руки, чтобы я тебя связал: я спешу, и моё время ушло».
И магрибинец вывернул руки, и Джудар связал его и толкнул, и он упал в пруд, а Джудар остался стоять, ожидая, что будет. И вдруг магрибинец высунул руки и сказал Джудару: «Кидай сеть, о бедняга!» И Джудар накинул на него сеть и вытащил его, и вдруг оказалось, что магрибинец держит в каждой руке по рыбе, цвета красного как коралл. «Открой шкатулки», – сказал он Джудару. И Джудар открыл шкатулки, и магрибинец положил в каждую шкатулку по рыбе и закрыл шкатулки, а потом он обнял Джудара и поцеловал его в щеки, справа и слева, и воскликнул: «Да избавит тебя Аллах от всякой беды! Клянусь Аллахом, если бы ты не накинул на меня сеть и не вытащил меня, я не перестал бы держать этих рыб и погружался бы в воду, пока не умер, и я не мог бы выйти из воды». – «О господин мой, хаджи, – сказал Джудар, – заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, каковы дела тех, что утонули раньше, и что такое поистине эти рыбы, и в чем дело с евреем…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот десятая ночь.
Когда же настала шестьсот десятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар спросил магрибинца и сказал ему: „Расскажи мне про тех, что утонули раньше, – магрибинец ответил: «О Джудар, знай, что те, кто утонул раньше – мои братья. И одного из них звали Абд-ас-Селлям, а второго – Абд-аль-Ахад. Меня же зовут Абд-ас-Самад, а тот еврей – наш брат, и его зовут Абд-ар-Рахим, но только он не еврей, а мусульманин, маликит [501] по исповеданию. Наш отец научил нас разгадывать загадки, открывать клады и колдовать. Мы упражнялись в этом до тех пор, пока не стали нам служить мариды из джиннов и ифритов [502]. Нас четверо братьев, и имя нашего отца – Абдаль-Вадуд, и отец наш умер и оставил нам много денег. И стали мы делить сокровища, деньги и талисманы и дошли до книг и разделили их, и возникло между нами разногласие из-за книги, называемой Сказания Древних [503], которой нет подобия, и нельзя определить ей цены или уравновесить её драгоценными камнями, так как в ней упомянуты все клады и разрешены все загадки. Наш отец поступал согласно этой книги, а мы запомнили из неё немногое, и у каждого из нас было желание завладеть ею, чтобы узнать то, что в ней содержится. И когда возникло между нами разногласие, явился к нам шейх нашего отца, который его воспитал и обучил колдовству и волхвованию, а звали его волхв Пресокровенный, и сказал нам: «Подайте книгу!» И мы подали ему книгу, и он молвил: «Вы дети моего сына, и невозможно, чтобы я кого-нибудь из вас обидел. Пусть тот, кто хочет взять эту книгу, пойдёт разыскивать клад аш-Шамардаля и принесёт мне круг небосвода, коробочку для сурьмы, перстень и меч. У перстня есть марид, который ему служит, по имени Грохочущий Гром, и над тем, кто владеет этим перстнем, не имеет власти ни царь, ни султан, и если он захочет овладеть всей землёй вдоль и поперёк, он будет на это властен. А что до меча, то, если он будет обнажён против войска и несущий его взмахнёт им, он обратит войско вспять, и если он скажет мечу, когда будет им взмахивать: „Перебей это войско! – из меча выйдет огневая молния и убьёт всех. Что же касается круга небосвода, то, если тот, кто им овладеет, захочет увидеть все страны от востока до запада, он увидит их и сможет это сделать, сидя на месте. И какую сторону он захочет увидеть, пусть к той стороне и направит он круг и посмотрит в него – он увидит её землю и обитателей, как будто она меж его рук. А если он разгневается на какой-нибудь город и направит круг на диск солнца с тем, чтобы сжечь его – этот город сгорит. Что же до коробочки для сурьмы, то всякий, кто насурьмит из неё глаза, увидит все клады. Но у меня есть для вас одно условие: всякий, кто окажется не в силах открыть этот клад, не будет иметь права на эту книгу, а тот, кто откроет клад и принесёт мне эти четыре сокровища, имеет право взять книгу».
И мы согласились на это условие, и волхв сказал нам: «О дети мои, знайте, что клад аш-Шамардаля находится под властью детей Красного царя. Ваш отец рассказывал мне, что он старался открыть этот клад, но не смог, и дети Красного царя убежали от него к одному из прудов в земле египетской, называемый прудом Каруна, и бросились в него. И ваш отец настиг их в Египте, но не мог их схватить, потому что они исчезли в пруде, а пруд тот заколдован…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот одиннадцатая ночь.
Когда же настала шестьсот одиннадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что волхв Пресокровенный рассказывал юношам историю и говорил: „И потом он вернулся побеждённый и не мог открыть клад аш-Шамардаля, подвластный детям Красного царя. И когда ваш отец оказался перед ними бессилен, он пришёл ко мне и стал жаловаться, и я начертил для него гадательную таблицу и увидел, что этот клад будет открыт только при помощи юноши из сынов Египта по имени Джудар, сын Омара, – он будет причиной поимки детей Красного царя, и будет этот юноша рыбаком, и встреча с ним произойдёт у пруда Каруна. И колдовство разрешится, только если Джудар свяжет обладателя счастья и бросит его в пруд, и он будет сражаться с детьми Красного царя, и тот, кому предназначено счастье, схватит их, а тот, кому счастья нет, погибнет, и его ноги покажутся из воды. У того же, кто останется цел, покажутся из воды руки, и будет нужно, чтобы Джудар накинул на него сеть и вытащил его из пруда. И мои братья сказали: „Мы пойдём, даже если погибнем! И я сказал: „Я тоже пойду. А что касается до нашего брата, который в обличье еврея, то он сказал: „Нет у меня к этому желания. И мы договорились с ним, что он отправится в Египет в обличье еврея-купца, чтобы, когда кто-нибудь из нас умрёт в пруду, взять у Джудара мула и мешок и дать ему сто динаров. И когда пришёл к тебе первый из нас, его убили дети Красного царя, и они убили второго моего брата, но со мной они не справились, и я схватил их. – „Где те, которых ты схватил? – спросил Джудар. И магрибинец сказал: „Разве ты их не видел? Я их запер в шкатулки. – „Это рыбы, – ответил Джудар. А магрибинец молвил: «Это не рыбы, а ифриты в обличий рыб. Знай, о Джудар, что клад можно отыскать лишь с твоей помощью: дослушаешься ли ты меня и пойдёшь ли со мной в город Фас и Микнас? [504] Мы откроем клад, и я дам тебе то, что ты потребуешь – ведь ты стал моим братом, по обету Аллаху, – и ты вернёшься к твоей семье с весёлым сердцем».
«О господин мой, хаджи, – молвил Джудар, – у меня на шее мать и два брата…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двенадцатая ночь.
Когда же настала шестьсот двенадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал магрибинцу: „У меня на шее мать и два брата, и я их содержу. Если я пойду с тобой, кто станет кормить их хлебом? – „Пустое, – отвечал магрибинец. – Если дело в расходах, то мы тебе дадим тысячу динаров, и ты отдашь их матери, чтобы она их тратила, пока ты не вернёшься в свою страну, – ведь если ты отлучишься, то вернёшься раньше, чем через четыре месяца.
И когда Джудар услышал о тысяче динаров, он сказал: «Давай, о хаджи, тысячу динаров, я оставлю их матери и пойду с тобой». И паломник выложил ему тысячу динаров, и Джудар взял их и пошёл к своей матери и рассказал ей, что у него произошло с магрибинцем, и сказал: «Возьми рту тысячу динаров и трать их на себя ж на моих братьев! Я уезжаю с магрибинцем на запад и буду в отлучке четыре месяца, и мне достанется много добра. Помолись за меня, матушка». – «О дитя моё, – сказала ему мать, – ты заставляешь меня тосковать, и я боюсь за тебя». – «О матушка, – ответил Джудар, – не будет с тем, кого хранит Аллах, беды, а магрибинец – человек хороший». И он стал восхвалять его, и мать сказала: «Да смягчит Аллах к тебе его сердце! Поезжай с ним, о дитя моё, может быть, тебе что-нибудь достанется».
И Джудар простился с матерью и ушёл, а когда он прибыл к магрибинцу Абд-ас-Самаду, тот спросил его: «Ты советовался с матерью?» И Джудар отвечал: «Да, она меня благословила». – «Садись сзади меня», – сказал магрибинец. И Джудар сел на спину мула. И магрибинец ехал от полудня до предзакатного времени, и Джудар проголодался, но не видел у магрибинца ничего съестного. «О господин мой хаджи, – сказал он ему, – ты, может быть, забыл захватить съестного в дорогу». – «Ты голоден?» – спросил магрибинец. И Джудар ответил: «Да».
И тогда магрибинец с Джударом сошли с мула, и магрибинец сказал ему: «Сними мешок!» И Джудар снял мешок, а магрибинец спросил: «Чего тебе хочется, о брат мой?» – «А что есть?» – спросил Джудар. И магрибинец молвил: «Заклинаю тебя Аллахом, скажи мне, чего ты желаешь». – «Хлеба с сыром», – сказал Джудар. «О бедняга, – воскликнул магрибинец, – хлеб с сыром тебя не достойны. Попроси чего-нибудь лучшего!» – «По мне все сейчас хорошо», – сказал Джудар. И магрибинец спросил:
«Ты любишь подрумяненных цыплят?» – «Да», – ответил Джудар. «А любишь рис с мёдом?» – спросил магрибинец.
И Джудар ответил; «Да». И магрибинец говорил» «А любишь такое-то блюдо, и такое-то блюдо, и такое-то блюдо?» – пока не назвал ему двадцать четыре блюда кушаний. И Джудар сказал про себя: «Он одержимый. Откуда он принесёт мне кушанья, которые назвал, когда у него нет ни кухни, ни повара. Скажу ему лучше: „Хватит! И он сказал ему: „Хватит! Ты предлагаешь мне блюда, а я ни одного из них не вижу. – „Простор тебе, Джудар, – сказал магрибинец и, сунув руку в мешок, вынул золотое блюдо с двумя горячими подрумяненными цыплятами, а потом он сунул руку во второй раз и вынул золотое блюдо с кебабом [505], и он до тех пор вынимал из мешка, пока не вынул все двадцать четыре кушанья, которые упомянул, и Джудар оторопел, а магрибинец сказал: «Ешь, бедняга!»
И Джудар воскликнул: «О господин, ты положил в этот мешок кухню и людей, которые варят?» И магрибинец засмеялся и сказал: «К этому мешку приворожён слуга, и если бы ты требовал каждый час тысячу блюд, слуга приносил бы их и тотчас же подавал бы». – «Прекрасный мешок!» – воскликнул Джудар. И затем они поели вдоволь, а то, что осталось, магрибинец вылил и положил пустые блюда обратно в мешок. И он сунул туда руку и вынул кувшин, и они с Джударом напились и омылись и совершили предзакатную молитву, а потом магрибинец положил кувшин обратно в мешок и сложил туда же шкатулки и, взвалив мешок на мула, сел и сказал Джудару: «Садись, поедем! О Джудар, – спросил он потом, – знаешь ли ты, сколько мы проехали от Мисра [506] досюда?» – «Клянусь Аллахом, не знаю!» – ответил Джудар. И магрибинец молвил: «Мы проехали расстояние в целый месяц пути». – «Как так?» – спросил Джудар. «О Джудар, – промолвил магрибинец, – знай, что мул, который под нами, – марид из маридов джиннов, и он проходит в день расстояние в год, но ради тебя он шёл не торопясь». И потом они сели и ехали до заката, а когда наступил вечер, магрибинец вынул из мешка ужин, а утром он вынул завтрак, и они ехали таким образом в течение четырех дней, и двигались до полуночи, и потом делали привал и спали, а утром пускались в путь, и всего, чего бы Джудар ни захотел, он просил у магрибинца, и тот доставал ему все из мешка.
А на пятый день они достигли Фаса и Микнаса и вступили в город, и когда они вошли, всякий, кто встречал магрибинца, здоровался с ним и целовал ему руку. И так продолжалось до тех пор, пока магрибинец не дошёл до одних ворот, и он постучался, и ворота вдруг открылись, и за ними показалась девушка, подобная луне.
«О Рахма, о дочь моя, отопри нам дворец», – сказал магрибинец. И девушка ответила: «На голове и на глазах, о батюшка!» И вошла, тряся боками, и ум у Джудара улетел, и он воскликнул: «Это не иначе, как дочь царя!» И девушка отперла дворец, и магрибинец снял мешок с мула и сказал ему: «Уходи, да благословит тебя Аллах!» И вдруг земля расступилась, и мул опустился вниз, и земля снова стала такой, как была. «О покровитель! – воскликнул Джудар. – Слава Аллаху, который нас спас, когда мы были на спине этого мула!» И магрибинец сказал ему: «Не дивись, Джудар, я тебе говорил, что мул – ифрит. Но пойдём во дворец». И они вошли во дворец, и Джудар был ошеломлён обилием роскошных ковров и тем, что увидел там из редкостей и украшений из драгоценных камней и металлов.
И когда они сели, магрибинец приказал девушке и сказал ей: «О Рахма, подай такой-то узел!» И девушка поднялась и принесла узел и положила его перед своим отцом, а тот развязал узел и вынул из него одежду, стоившую тысячу динаров, и сказал Джудару: «Надевай, о Джудар, да будет тебе простор!» И Джудар надел эту одежду и стал подобен царю из царей запада. А магрибинец положил перед собой мешок и, сунув в него руку, вынимал из него блюда с разными кушаньями, пока не получилось скатерти с сорока блюдами, и сказал: «О господин, подойди, поешь и не взыщи с нас…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тринадцатая ночь.
Когда же настала шестьсот тринадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда магрибинец ввёл Джудара во дворец, он расстелил для него скатерть с сорока блюдами и сказал:
«Подойди, поешь и не взыщи с нас: мы не знаем, чего ты желаешь из кушаний. Скажи нам, чего тебе хочется, то мы тебе и подадим, не откладывая». – «Клянусь Аллахом, о господин мой, хаджи, я люблю всякие кушанья, и ничего мне не противно, – ответил Джудар, – не спрашивай меня ни о чем и подавай все, что придёт тебе на ум, а мне следует только есть».
И Джудар провёл у магрибинца двадцать дней, и тот каждый день одевал его в новую одежду, и еда появлялась из мешка, и магрибинец не покупал ни мяса, ни хлеба и не варил, а вынимал все, что нужно, из мешка, даже разные плоды. А на двадцать первый день магрибинец сказал:
«О Джудар, пойдём – сегодня день, назначенный для открытия клада аш-Шамардаля».
И Джудар вышел с ним, и они прошли до конца города, а затем вышли из него, и Джудар сел на мула, и магрибинец тоже сел на мула, и они ехали до времени полудня и подъехали к каналу с текучей водой. И тогда Абд-ас-Самад спешился и сказал: «Сходи, о Джудар!» И Джудар спешился, и Абд-ас-Самад крикнул: «Живо!» И сделал рукой знак двум рабам, и те взяли мулов, и каждый из рабов пошёл по дороге. И они ненадолго скрылись, а потом один из них вернулся с шатром и поставил его, а другой принёс ковры и постлал их в шатре, а вдоль стен шатра он положил подушки и подлокотники. И потом один из рабов ушёл и принёс две шкатулки, в которых находились рыбы, а второй принёс мешок, и магрибинец встал и сказал:
«Пойди сюда, о Джудар». И Джудар подошёл и сел подле него, и магрибинец вынул из мешка блюда с кушаньями, и они пообедали, а после этого магрибинец взял шкатулки и начал над ними колдовать, и рыбы в шкатулках заговорили и сказали: «Мы здесь, о волхв этого мира, помилуй нас!» И стали звать на помощь. А магрибинец все колдовал, пока шкатулки не разлетелись на куски, и куски не разнесло ветром. И тогда показалось двое связанных, которые кричали: «Пощади, о волхв этого мира! Что ты хочешь с нами сделать?» И магрибинец ответил: «Я хочу вас сжечь, но если вы мне обещаете открыть клад аш-Шамардаля – будете помилованы». И связанные отвечали: «Мы тебе обещаем, мы откроем клад, но с условием, что ты приведёшь рыбака Джудара. Клада не открыть иначе, как с его помощью, никто не может войти туда, кроме Джудара, сына Омара». – «Того, о ком вы говорите, я привёл, он здесь, он вас слышит и видит», – отвечал магрибинец, и те двое обещали ему, что откроют клад, и он отпустил их.
А затем он вынул тростинку и несколько дощечек из красного сердолика, которые положил рядом с тростинкой. Потом он взял жаровню, положил в неё углей, дунул на них раз, зажёг в них огонь и, принеся куренья, сказал:
«О Джудар, я буду читать заклинания и брошу на огонь куренья, и когда я начну заклинания, я не смогу говорить: иначе заклинание будет недействительно. Я хочу научить тебя, что тебе делать, чтобы достигнуть желаемого». «Научи меня», – сказал Джудар. И магрибинец молвил:
«Знай, когда я начну колдовать и брошу куренья, вода в потоке высохнет, и ты увидишь золотые ворота, величиной с ворота города, с двумя кольцами из металла. Спустись к воротам, постучись лёгким стуком и подожди немного, потом постучись в другой раз, стуком более тяжким, чем первый, а потом подожди немного и постучись тремя ударами, следующими один за другим, и ты услышишь, как кто-то говорит: „Кто стучится в ворота клада, а сам не умеет разрешать загадки? А ты скажи: „Я, рыбак Джудар, сын Омара, – и ворота распахнутся, и выйдет из них человек с мечом в руке и скажет тебе: „Если ты этот человек, вытяни шею, чтобы я скинул тебе голову. Вытяни шею, не бойся: когда он поднимет руку с мечом и ударит тебя, он упадёт перед тобой, и через некоторое время ты увидишь, что это – человек без духа. Тебе не будет больно от удара, и с тобой ничего не случится, но если ты ослушаешься этого человека, он убьёт тебя. А когда ты уничтожишь его чары повиновением, входи и увидишь ещё ворота. Постучись в них, и к тебе выедет всадник на коне, и на плече у него будет копьё. И всадник спросит тебя:
«Что тебя привело сюда, куда не входит никто из людей и джиннов?» И взмахнёт над тобою копьём, а ты открой ему свою грудь, и он ударит тебя и сейчас же упадёт, и ты увидишь, что он – тело без духа. Но если ты ослушаешься его, он убьёт тебя. Затем войди в третьи ворота, и выйдет к тебе потомок Адама с луком и стрелами в руках, и он метнёт в тебя из лука, а ты открой ему свою грудь, и он поразят тебя и упадёт перед тобою бездыханным телом. Но если ты ослушаешься его, он убьёт тебя, затем войди в четвёртые ворота…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
К О Н Е Ц
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
